Набожный чернорабочий,
Маясь в чужой стране,
Светлой московской ночью
Дань отдавал жене.

Образ супруги милой
Крепко зажал в руке.
Вспомнил, она ходила
Голая, но в платке.

Не баловство, не похоть,
Строго: туда-сюда.
Только б с тоски не сдохнуть,
После эрзац-труда.

Утром в пять тридцать вскочит,
Битва за кипяток,
После до поздней ночи
Будет кидать песок.

Стыдно и сладко дяде.
Родина далека.
Как часовой в наряде,
Ходит его рука.