рассказ

Горохов, бывший лейтенант ФСБ, второй час ждал в приемной.
Про себя он давно решил, что будет говорить Генералу. Не станет оправдываться. Скажет, «я виноват». Или даже короче скажет, как говорили в царской армии: «Виноват».
Тут же Горохов подумал, что сказать «виноват» — это просто глупость, потому что признание вины никак от вины не избавляет и не приближает его к прощению. Горохов с тоской посмотрел на чашку у себя в руках.
— Еще кофе? – спросила секретарь в желтоватой кофте.
— Спасибо, обойдусь, — улыбнулся Горохов через силу.
Неприятно закололо за воротником рубахи. Дома он в спешке подбривал шею станком, стоя в коридоре.
Пискнул телефон. Секретарь взяла трубку, послушала и обернулась к Горохову:
— Можете проходить.
Горохов поднялся, поставил чашку, провел пятерней под подбородком. Под нижней губой было мокро.
Генерал в сером мешковатом костюме сидел за небольшим столом и говорил по телефону. Вернее, он слушал, что ему говорят, и отвечал «да» через равные промежутки времени. Горохову он кивнул, (что уже было очень хорошо) показав ему вторым кивком, на кресло возле стола. Горохов прошел и сел в кресло. Заметил на столе Генерала оленя из блестящего дерева и сложенную газету «Спорт-Экспресс».
Генерал договорил и убрал мобильный в ящик стола. Он посмотрел на Горохова с усталостью и, будто бы, с недоумением.
— Горохов, — сказал Генерал.
— Я, — отозвался Горохов.
— Что скажешь, бывший офицер?
— Виноват, — сказал Горохов.
Генерал, глядя в пол, покачал головой, прочистил горло. Горохов смотрел на Генерала и сочувствовал ему. Пожилой человек в костюме сидел напротив и явно был расстроен. Из-за него, дурака.
— Зачем рот открывал?
— По молодости, — ответил Горохов.
Генерал в тишине развернул и обратно сложил газету.
— Она все придумала, — сказал Горохов, — Журналистка…
— Да не похоже, — сказал Генерал.
Горохов смертельно затосковал. Сто раз читал, перечитывал это свое проклятое интервью в Интернете,да так и не понял, в чем он проговорился, какую тайну выдал. Он и сейчас хотел спросить, за что его уволили, за что выгнали из большой, справедливой семьи. Но не мог заставить себя спросить, так вот, прямо, за что?!
— Товарищ генерал, простите! Простите меня! – сказал Горохов очень тихо. Из глаз и из носа у него немножко потекло.
— Осознаешь? – спросил Генерал.
— Так точно.
— Надо было сразу ко мне прийти.
— Я не мог, — ответил Горохов. Этой встречи он добивался почти четыре года.
— Мы на войне, — сказал Генерал, — И становится только хуже.
— Я понимаю, — ответил Горохов.
Генерал поднялся, Горохов тоже.
— Я позвоню. Твой номер у меня есть, — Генерал протянул Горохову руку, — Жди.
Горохов понял, что прощен. Он готов был ждать вечно.
— Спасибо, — сказал он, тяжело сглатывая, — Спасибо, товарищ генерал!..
Домой Горохов специально поехал на такси.