Автор выражает огромную благодарность Наталье Шумилкиной. Без неё этой пьесы попросту не было бы.
Права на постановку в Москве принадлежат Российскому Академическому Молодежному Театру
Действующие лица:
Филя
Илья Муромец
Алеша Попович
Добрыня Никитич
Царевич Еремей
Мария Тимофеевна, мать Ильи Муромца
Ворг
Асмодей.
Ворги, русы, девы, истуканы каменные.
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ.
1.
Осень. Деревня. Высокий сруб. Мария метлой сгребает разноцветные листья с крыльца.
Подходит Филя – тощий бродяга в рваном зипуне. Лицо Фили немытое, волосы косицами висят, шапка дырявая до глаз надвинута. В руках у Фили репа.
Филя. Матушка, а матушка, купи ты у меня репу.
Мария не отвечает.
Матушка, а матушка, купи репу.
Мария. Украл, небось?
Филя. Не украл. На свистульку сменял. Хорошая репа, круглая, желтая. С хвостиком. Как голова ворга проклятого.
Мария. Вот отрежут они тебе язык за такие слова.
Филя. Пусть отрежут. А я женюсь.
Мария. Зачем это?
Филя. У жены язык длинный. Она за двоих говорить будет. Купи репу, матушка!
Мария. У кого украл?
Филя (скороговоркой). У Царя Морского, карася косого. Он на ней сидел, уходить не хотел. Дал ему в брюхо, дал ему в ухо! Дал ему в глаз, десять раз по пять раз! Он покатился. В лапоть превратился! Где он теперь есть? А вот он, здесь! (Демонстрирует Марии рваный лапоть на своей ноге.)
Мария. Шут гороховый!
Филя. Много съешь гороха, в пузе станет плохо! Купи репу, матушка! Или обменяй.
Мария. Не на что менять. Все ворги забрали.
Филя. Пусти меня у печки погреться. А я тебе репу свою за так отдам.
Мария. За так?
Филя. Замерз я, матушка, околеваю!
Мария. Как зовут тебя?
Филя. Филипп, как апостола. Но все кличут Филя.
Мария. А если ты вор, Филя?
Филя. Господь свидетель, честный я человек, только бедный. А бедность не стыд. Репа надобна?
Мария. Ну ее! У Илюши от них в животе тяжелеет.
Филя. Оно и понятно. Это ведь и вправду голова вражья. Огород один знаю, там Ворг проклятый воинов своих из реп растит.
Мария. Болтун ты, Филя. Язык – помело! (Уходит в избу.)
Филя спешит за ней.
Филя. Матушка, а матушка…
2.
В избе. Большая печь. Лежанка за занавеской. Филя и Мария входят в избу.
Мария. Садись возле печи, погрейся и уходи с Богом.
Филя. Матушка, дай водички.
Мария идет зачерпнуть воды из стоящего тут же ведра.
Нет, мне горяченькой, из котелка на печке.
Мария подходит к печи, хочет ковшиком зачерпнуть кипящую воду.
Погоди, матушка…
Мария. Что еще?
Филя. Чего пустую воду хлебать, ты добавь туда крупицы.
Мария. Крупицы? Так ведь это каша получится.
Филя (уклончиво). Она ж и вода с крупой.
Мария. Хитрый ты, Филя, как лиса.
Филя. На каждую лису свой силок найдется.
Мария подходит к двум огромным валенкам, черпает оттуда ковшиком.
Ты что это, матушка, пшено в валенках держишь?
Мария. В одном – пшено, в другом – горох. Чего им, катанкам, пропадать.
Филя. Чьи такие?
Мария. Сына моего. Все одно, на улицу ни ногой.
Филя. Ленится?
Мария. Болеет он.
Филя. Как царевич?
Мария. Нет. Про царевича брешут ворги богомерзкие. Хотят его погубить. А мой и вправду болеет. Ноги не ходят. С похода вернулся и лег. Три года с ним маюсь.
Филя (глядя на валенки). БольшИе! Кушает хорошо?
Мария. Хорошо?! (Распаляясь.) Такой проглот, как в печку кидаю! Как колодец, дна не видно! Стряпаю, не разгибаясь!
С печки раздается недовольный храп. Филя вздрагивает.
Филя. Зимой гром гремит?! (Крестится.) В последние времена живем!
Мария. Какой гром! Это чадушко мое.
Филя. Мать с сошкой, а чадо с ложкой.
Недовольный храп повторяется.
Мария. Молчи про него лучше.
Филя. Так он же не встает, говоришь.
Мария. Чурками дубовыми сверху кидает. В лоб и насмерть. Куда я с твоим трупьем бездыханным?
Филя. Так силен?
Мария. Две подковы руками разогнул и крест себе на шею сделал. В пятерне камень сожмет, песок посыплется!
Филя. Ничего, Бог и сильных поборает!
Илья Муромец (рычит с печи, из-за занавески). Чего ты брешешь, бродяга?!
Филя. По чужбине скитаюсь, окриков не пугаюсь! Лягушка квакает, а бык стоит.
Занавеску на лежанке сдвигает в сторону сильная рука. Является взору богатырь Илья Муромец в белой рубахе и портах. В Филю сверху летит дубовое полено. Филя неожиданно ловко уклоняется, и тут же бросает в Илью Муромца репу. Попадает тому в широкую грудь.
Илья Муромец. Ох-х, проклятый!
Мария. Что творишь, плутодей?!
Филя. Горе-богатырь пьян с вина на алтын! А силенка, как у цыпленка!
Еще несколько поленьев швыряет Илья Муромец в Филю, но тот продолжает уклоняться. Ни одно не попадает в цель.
Илья Муромец. Проваливай, дармоед.
Мария. Не гневи его, Филя, уходи с нашего двора.
Филя. Ухожу, ухожу своей дорогой. Только я тебе, богатырь, одно слово скажу: Дарьюшка! (Поворачивается и идет к двери.)
Илья Муромец. Стой!
Филя останавливается.
Поди сюда!
Филя поворачивается и идет к печке. Встает напротив Ильи Муромца.
Уйди, мать!
Мария. Илюша, да побойся…
Илья Муромец (обрывает). Уйди, по-доброму!
Мария, качая головой, уходит.
Говори, что знаешь.
Филя. Знаю сказку одну.
Илья Муромец. Сказка – вздор! Небывальщина!
Филя. Не дочитав сказки, не давай указки.
Илья Муромец. Болтух ты, пустобай.
Филя. Жили-были три богатыря. Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич. Жили, не тужили, только напал на родную землю враг. Пошли богатыри с врагом биться… но одолеть не смогли. Жизни свои положить на поле брани не захотели.
Илья Муромец. Вранье собачье!
Филя (продолжая, как ни в чем не бывало). Мечи в землю зарыли, легли, ниже травы стали. Жизнь незаметную повели. Добрыня Никитич, сын боярский, служить воргам стал, Алеша, сын Поповский торговое дело завел. А Третий богатырь, Илья из Мурома. Решил врагов на печке перележать!
Илья Муромец. Брешешь всё!
Филя. Уходил ворга бить, хвост распушил, хвастал, мол, моя возьмет. А вернулся с побитыми боками. Людям на глаза стыдно показаться. Тем паче невесте своей обрученной Дарьюшке.
Илья Муромец. Дарью не трогай, нахалюга!
Филя. Обещал под венец повести, коль с победой придешь. А сам?
Илья Муромец. Не твоего ума дело!
Филя. На печи схоронился. Матушку обманул. Хворь себе придумал. Была здесь Дарьюшка?
Илья Муромец. Ты кто такой будешь?
Филя. Я есть совесть твоя! Была Дарьюшка аль нет? Отвечай!..
Илья Муромец (отводя глаза). Была.
Филя. А ты?
Илья Муромец (стыдясь). Прогнал ее.
Филя. Коль стыдоба-то заедает, так не пропащий человек. В неволе она.
Илья Муромец. Чего?!
Филя. Налетели ворги проклятые на двор. Хату спалили. Кого убили, а кого полонили. Дарью в полон увели.
Илья Муромец. Нет.
Филя (вытаскивает платок).Вот, платок ее тканый. На пепелище подобрал.
Илья Муромец. Дай.
Филя. А ты встань, и возьми.
Илья Муромец. Дай, пес!
Филя. Добрый пес на ветер не лает. Встань и бери.
Пауза. Илья Муромец начинает медленно-медленно сползать с печки. Аккуратно опускает ноги на пол, держась за край печи.
Илья Муромец. Ноги не держат.
Филя. Заигрался. Лежал-лежал и отлежал. Нет мочи идти?
Илья Муромец. Словно кисель.
Филя. На базаре платок продам. Хорошую цену дадут.
Илья Муромец рычит от ярости и встает на ноги. Стоит секунду, и с грохотом падает на пол.
Вот так тучка громоносица!
Илья Муромец, рыча, встает на четвереньки. Затем на две ноги. Стоит, балансируя, делает шаг, потом второй, третий. Подходит к Филе. Одной рукой вырывает у того платок, другой замахивается на худенького Филю.
Гляди, малого ударишь, на большого сил не останется.
Илья Муромец опускает руку.
Илья Муромец. Дай платок.
Филя. На, болезный.
Илья Муромец (пряча платок). Ты откуда все про богатырей знаешь?
Филя. Люди говорят. Еще говорят, царевича загубят на Рождество.
Илья Муромец. Болеет он.
Филя. А матушка твоя прозорливее, правильно говорит, узником его держат, молву-слух распускают. Мол, болеет, а сами удавят его через месяц, на Рождество Спасителя. А что тогда будет-приключится, знаешь?
Илья Муромец. Ну.
Филя. Кончится Русь. Не станет ее, как не было.
Илья Муромец. Кто ты такой, а? Что ты хочешь от меня? Что ты душу мне, как зуб, вышатываешь?!
Филя. Дарьюшку твою к Воргу отвели. Айда к нему. Невесту твою вызволим, Ворга убьем, Русь освободим.
Илья Муромец. Ты да я? Не дойдем до стана вражьего, головы потеряем.
Филя. Не тужи, одна голова на плечах, да и та на ниточке! Мы богатырей твоих созовем. Дружину сделаем.
Илья Муромец (насупившись). Не пойдут они.
Филя. Пойдут. Я слово волшебное знаю!..
3.
Врата перед покоями Ворга. Спят на земле ворги, сабли их гнутые рядом лежит. Тишина. Только храп со всех сторон. Бесшумно открываются ворота, на пороге стоит Ворг. Видит он спящих воинов. Тихо ступая меж спящими, приближается Ворг к одному из них, Асмодею. Тихо вытаскивает Ворг кривую саблю и касается горла Асмодея.
Ворг (тихо). Встань, Асмодей!
Асмодей (тихо). Не губи, Ворг! Сон ко мне тайком подкрался. Очи смежил.
Ворг. Встань.
Асмодей подчиняется. Ворг не отнимает меча от его шеи.
Смерти боишься?
Асмодей (покорно склонив голову). От твоей руки – нет.
Ворг опускает меч, бесшумно вкладывает его в ножны.
Ворг. Отпустил раба Еремеева?
Асмодей. Все сделал, как ты сказал. Путы тайком ослабил, чтобы развязаться смог.
Ворг. Сбежал он?
Асмодей. Как заяц трусливый.
Ворг. Помнишь богатырей русских, коим я жизнь даровал?
Асмодей. Позволь слово поперек, великий Ворг?
Ворг. Можешь.
Асмодей. Сечь им головы на поле брани хотел. Ты не дал. Плохо. Вернуться они. Смерти твоей захотят.
Ворг. Зол ты, Асмодей, это хорошо. Но дальше носа не видишь. Знаю, что вернутся.
Асмодей. Зачем жизнь им оставил?
Ворг. Они меня на Либерию выведут. Укажут, где свитки хранятся.
Асмодей. Схватить их! Пока по земле твоей ходят! Железом жечь! Быстро скажут, где Либерия!
Ворг. Не скажут. Железо над ними силы не имеет.
Асмодей (повышая голос). А ты пошли меня!..
Ворг. Тихо. Пойдешь. Саблю оставишь…
Асмодей. Без сабли я дитя слабое.
Ворг. Пойдешь без сабли. Сила мне твоя не нужна. Верность нужна. И хитрость. К богатырю пойдешь, к тому, что купцом стал. Но бойся с рабом Еремеевым столкнуться.
Асмодей. Он там откуда возьмется?
Ворг. Богатырей пойдет против меня поднимать, Еремеева наказа послушавшись. Как тень за ними ходи. Гонцов докладывать, раз в день ко мне посылай.
Асмодей. Чего же ты от богатырей ждешь, великий Ворг?
Ворг. Русы говорят: «Много знать – мало спать». Ступай, Асмодей. А перед дорогой, прикажи воинов этих связать, и в быструю реку бросить.
Асмодей. Казни предать? За сон скоротечный? Пять ночей в седле!..
Ворг. Место в реке глубже найди.
Асмодей. Охрана твоя, Ворг! Лучшие воины!
Ворг. Лучшие ночью не спят.
Повернувшись, бесшумно ступая, уходит Ворг в свои покои. Закрываются двери.
4.
Асмодей с седой фальшивой бородой, в русском платье подходит к Алеше Поповичу. Тот сидит на бочке, в руках зрелый подсолнух. Спиной Алеша Попович прислонился к плетню. На колья плетня насажены битые, дырявые, почерневшие горшки. Четыре штуки. Увидев Асмодея, Алеша тут же откладывает подсолнух.
Алеша Попович. Доброго здоровья. Товаров имею много.
Асмодей (старичка изображая). Добро у тебя сторговать желаю.
Купец я. Диковин редких промышляю. Чтобы после выгоду иметь.
Ты ведь Алеша, сын поповский. Богатырь.
Алеша Попович. Называли и так. А тебя как кличут?
Асмодей. Дедушка Комар.
Алеша Попович. Прозвище чудное у тебя, странник. А всяк живой кличется по имени.
Асмодей. Прозвали меня Дедушка Комар. А по отцу я Амбросий Олелькович Шмуйло-Скорявый.
Алеша Попович. Пущай уж прозвище будет.
Асмодей. Что на продажу имеешь, мил человек?
Алеша Попович. Много! (Вытаскивает из-за спины балалайку.)
Асмодей. Господь Вседержитель! Что за гусли страхолюдные с палкой наверху?!
Алеша Попович. Не гусли это. Мастер диковину сделал. Углострун называется!
Асмодей. Имя незвучное. Как сие звук производит?
Алеша Попович играет на балалайке.
Алеша Попович. Таким вот манером. Балала…
Асмодей. Балалой и назови.
Алеша Попович. Подумаю. Шкурки соболиные интересны?
Асмодей. У меня к тебе предложение есть.
Алеша Попович. Пустые бочки не покупаю.
Асмодей (придвигаясь ближе). Не бочки у меня, а ценность настоящая! (Переходя на шепот.) Свиток древний с письменами, узорами.
Алеша Попович. Зачем ты мне его принес?
Асмодей. Как же! К твоей Либерии присовокупить. Есть у тебя много свитков, так еще один будет.
Алеша Попович. Обманули тебя странник. Кадки с огурцами, кольца, бусы для дев молодых, топоры, все есть. Даже нос от ладьи варяжской. А вот свитков не держим.
Асмодей. Однако ж, сказывали…
Алеша Попович. Кто сказывал, тот ветрогон! Какие свитки! Я читать по писанному не умею. А про Либерию знать ничего не знаю.
Асмодей. Нет так нет, мое дело спросить. Прощевайте.
Алеша Попович. Куда пошел? Купить ничего не желаешь?
Асмодей. В другий раз. Будь здрав, богатырь! (Уходит.)
Алеша Попович глядит ему вслед.
Алеша Попович. Поскакал, дед, как молодой! Откуда прыть взялась!
Алеша поворачивается к горшкам на плетне. Пробегает по ним руками, проверяя, на месте ли. На месте.
5.
Идет по дороге Филя, за ним на негнущихся ногах шагает Илья Муромец. Богатырь тяжело дышит.
Илья Муромец. Постой, Филя!
Филя. Опять неможется?
Илья Муромец. Еле ноги волочу с непривычки. Сядем. (Валится на землю.)
Филя. Покуда ты травку приминаешь, Дарья твоя в невесты к Воргу проклятому готовится. А сам Ворг кривую саблю точит, царевичу Еремею голову снести хочет.
Илья Муромец. Твоя в том вина! Зачем царевича на смерть бросил?!
Вбегает Мария, сразу бросается к сидящему на земле Илье Муромцу.
Мария. Что, чудо мое, упарился? Уморился?!
Илья Муромец. Матушка, зачем ты тута?
Мария. Оберегаю тебя, драгоценный, безопашу тебя!
Илья Муромец. Не надо меня безопасить! Сам я! Слышь, чего он сказывает, царевичу Еремею наш Филя служил.
Мария. Сей нищеброд голодраный?
Илья Муромец. Говорит, Еремей его послал богатырей собирать.
Мария. Брешет, побирушка! Еремей у Ворга за стенами томится.
Илья Муромец. Говорит, спас его от смерти Еремей, из плена помог сбежать, и наказал войско собирать.
Мария. Чего ж Еремей сам-то не убег?
Филя. Я, говорит, не заяц по оврагам бегать. Коли, говорит, дорог я народу своему, пускай, говорит, соберутся и вызволяют. А ежели страх вам очи застит, околевайте, говорит, под чужою пяткой!
Илья Муромец. Остер на язык царевич. Узнаю.
Мария. Не слушай ты его! Сказки он сказывает! Вернемся домой, Илюшенька. Щи в печи доходят. Хлебов испеку. Меду сахарного из погреба, орешков ядреных, грибочков…
Илья Муромец (резко). Нет, матушка! Не было бы Фили, все одно, пора подыматься. Окромя нас самих никто врагу шею не сломает!
Мария. Да ты ж…
Илья Муромец. Ты зачем за нами хвостом ходишь?!
Мария. Я ж…
Илья Муромец. Ты зачем бабскими уговорами душу христианскую смущаешь?!
Мария. Да мне ж…
Илья Муромец. Изыди, матушка, а то, не дай Бог, другое слово, покрепче этого скажу!
Мария. Всё, всё, пропадаю! Выпей очиток травы для сил укрепления.
Илья Муромец. Маманя…
Мария. Коль нужда во мне, только свисни. Я здесь, неподалеку буду!.. (Быстро-быстро пятясь назад, пропадает из вида, будто ее и не было.)
Филя. Поступок мужеский. Одобряю.
Илья Муромец (угрюмо). Мне похвалы твоей не надобно. Веди дальше!
Филя. Да пришли уже. Вон он. Алешка Попович, на солнышке греется, семена лузгает.
Илья Муромец и Филя приближаются к Алеше Поповичу. Тот сидит на бочке, в руках зрелый подсолнух. Спиной Алеша Попович прислонился к плетню. На колья плетня насажены почерневшие горшки. Четыре штуки.
Филя. Здравия желаю.
Алеша Попович (с подозрением). Что тебе, побирушка?
Филя. Эй, полегче. Я, может, за покупками пришел!
Алеша Попович. Балалайка есть. Инструмент работы дивной! Три шкурки песцовых за неё.
Филя. Объегорить норовишь.
Алеша Попович. В таком разе ступай, бродяга, лесом, светило не загораживай.
Илья Муромец (подходя). Брось подсолнух жевать, Алешка. Примета нехорошая.
Алеша Попович. Колесом поперек живота! Илюшка! (Соскакивает с бочки, бросается к Илье в объятия. После отходит, сильно хромая, на несколько шагов в сторону, разглядывает Илью.) Раздобрел!
Илья Муромец. Ничуть.
Алеша Попович. Раздобрел! В боках раздался!
Илья Муромец. А у тебя, Алешка, темя сквозь волосья проглядывает!
Алеша Попович (смеясь). Квиты, Илюшка, квиты! Все такой же, хороняка! (Снова обнимает Илью.) Сказывали, при смерти лежишь. А ты, вон какой, земля под ногами дрожит! На печке-то, поди, не сладко было?
Илья Муромец. Сладко.
Алеша Попович. Чего ж встал?
Илья Муромец. Дашеньку мою в полон увели.
Алеша Попович. Ой ли?!
Илья Муромец. Её и Еремея иду из полона выручать. А потом землю родную от врага освободить.
Алеша Попович. Ага. Так вот, промеж делами.
Илья Муромец. Ты зубы не скаль. Сказывай, пойдешь со мной?
Алеша Попович. Бог дал здоровье в дань, а деньги сам достань. Мне здоровье дороже. Ногу, вишь, повредил на бранном поле.
Илья Муромец. Не пойдешь?
Алеша Попович. Один раз ходили уже. Хватило.
Филя (Илье Муромцу). А дай-ка мне его убедить.
Алеша Попович. Что за шут полосатый?
Илья Муромец (угрюмо). Человек божий. Филей звать.
Алеша Попович. Пахнет чем-то кислым от Фили твоего.
Илья Муромец. Знать не знаешь, а уже обидеть норовишь. Он ведь меня на дело ратное поднял.
Филя. Мне, Илюша, заступник не надобен. Захочу любезности, я сыну поповскому монету чеканную покажу, он мне песню соловьиную споет и на брюхе ползать будет до самого закату.
Алеша Попович. Ты, Филя, с огнем играешь!
Филя. А две монеты покажу, у меня слуга будет из торговых, со знанием цифири.
Алеша Попович. Ты, малый, не уймешься?! Где там был меч мой булатный?!..
Филя. Меч твой булатный на базаре в закладе.
Алеша Попович. Ничего, я тебе кулаком зевало законопачу!
Илья Муромец. Постой, ты меч богатырский заложил?
Алеша Попович. Цену добрую давали.
Илья Муромец. И много заработал?
Алеша Попович (машет руками). Что ты, что ты… Все без остатка бедноте раздаю. Вдовам, калекам.
Илья Муромец. Вдовам?
Алеша Попович. Истинно так. Посмотри в хате. Ежели полушку найдешь, твоя будет.
Филя. Он золото свое спрятал.
Алеша Попович. Смешной у тебя холоп, Илюша!
Филя. И мне ведомо, где.
Алеша Попович. Гляжу, безумный отроду.
Филя. Это ты зря. Тень наводишь на плетень!
Алеша Попович (меняется в лице). Ты знаешь?!
Филя. Повторяй вопрос, Илюша.
Илья Муромец. Пойдешь с нами землю родную спасати?
Алеша Попович колебаться изволит.
Филя. Ой, Алеша, разболтаю. Языце, супостате, губителю мой!
Алеша Попович (угрюмо). Пойду.
Илья Муромец. А ты, Филя, и вправду волшебное слово знаешь! Алешка, не слышу, что шепчешь.
Алеша Попович. Пойду землю родную спасати!
Филя. Вот то-то.
Слышен вой трубы.
Илья Муромец. Трубы вражеской голос.
Алеша Попович. Хорониться вам надо! За плетень, живо.
Добрыня Никитич (издалека). Алешка, друг ситный!!
Алеша Попович (Илье и Филе). Добрыня идет. Спрячьтесь, говорю! А я прощупаю его.
Илья Муромец. Почто?
Алеша Попович. Давно он Воргу служит. Мог и перемениться. Слаб человек.
Илья Муромец и Филя прячутся за плетень. Входит Добрыня Никитич в одежде ворга.
Алеша Попович. Здорово, Добрыня! Сто лет в обед! Гляжу, воргом стал! А косица сальная еле выглядывает! Не растет что ль?
Добрыня Никитич. Что про свитков хранилище, про Либерию знаешь?
Алеша Попович. Я?
Добрыня Никитич. Ты, кошель дырявый!
Алеша Попович. Служишь Воргу?
Добрыня Никитич. Слухи про свитки ветром не приносило?
Алеша Попович. Наместником, тебя сделал, так ли?
Добрыня Никитич. Говор есть ли в народе про Либерию царскую?
Алеша Попович. Что, жалует тебя Ворг?
Добрыня Никитич. Не тебе судить меня! За монету удавишься!
Алеша Попович. Я, может, и купчина продувной. Но ты – дрянь человечишка, если память людскую за штаны парчовые и почести продать норовишь!
Добрыня хватает Алешу за ворот и пододвигает к себе.
Добрыня Никитич. А ну повтори сказанное?!
Алеша Попович. Стократ повторю! Совесть ты свою в колодезь обронил! У меня Либерия, ясно?! Только Богу душу отдам, а не скажу тебе, где она!
Добрыня Никитич (неожиданно отпускает Алешу). Спрячь ея, Алешка! Никому про неё не сказывай!
Алеша Попович. Чего это?..
Добрыня Никитич. Спрячь, чтобы ни человек, ни зверь не сыскал! Коли найдет Ворг Либерию, сожжет, истребит огнем, а пепел развеет!
Алеша Попович. Почто?
Добрыня Никитич (передразнивает). Почто! Правильно сказал, не бумага это, а память людская! Нет памяти общей, нет России матушки! Общая память народ единит. Сие Ворг хорошо разумеет. Поэтому за Либерией охотится. Рассеять нас хочет, чтобы силы лишить!
Алеша Попович. Погоди, ты ж у него на услужении! Тебя же Ворг послал Либерию искать!
Добрыня Никитич. Не ведает он, что я Либерию сыскать не смогу.
Алеша Попович. Не сможешь?
Добрыня Никитич. Никак не смогу!
Алеша Попович. Крестом клянись!
Добрыня Никитич. Вот тебе крест!
Алеша Попович (радостно). Ах ты, Добрыня, дите боярское, косу отпустил!
Добрыня Никитич. Это не своя. Из конского волоса, для пущей дипломатии.
Алеша Попович. Дипломат, выходит? Так обнимемся, что ли!
Крепко обнимаются.
А мне один козлобородый приходил тут до тебя свитки торговать. Вкруг пальца обвел его.
Добрыня Никитич. Берегись, сейчас их много ходить будет.
Алеша Попович (кричит.) Свой! Наш он, братцы! Не боись!
Из-за плетня выходят Илья Муромец и Филя.
Добрыня Никитич. Илья.
Илья Муромец. Добрыня.
Неожиданно, безо всякого предисловия, Добрыня Никитич бьет Илье Муромцу в лоб кулаком. Удар силен, однако ж Илья из Мурома с ног не падает, а бьет Добрыню, боярского сына, в ответ.
Филя. Богатыри, что ж вы деете?
Алеша Попович. Не встревай.
Добрыня снова бьет Илью пудовым кулаком. Илья тут же отвечает, лупит со всей силы. При этом, богатыри даже не пытаются уклониться, а стоят друг напротив друга, упершись ногами в землю, сносят удары, словно проверяя себя на крепость.
Еще один обмен ударами. Вбегает Мария.
Мария. Уймись, Добрыня! Ушатаешь ведь сокола моего ясного!
Добрыня Никитич. Доброго здравия, Мария Тимофеевна. (Бьет.)
Илья Муромец. Сгинь, матушка! Без тебя разберемся! (Бьет.)
Мария. В гроб ты меня вгонишь, Илюша! (Уходит.)
Еще обмен полновесными, мощными ударами между богатырями Ильей и Добрыней. Ударивши друг дружку, стоят, смотрят, не ослабел ли противник.
Филя. Почто недружелюбие сие?
Алеша Попович. Оборону держали против проклятого Ворга, все втроем. В один ряд: я, Илюша и Добрыня…
Еще обмен ударами между Добрыней и Илюшей. Богатыри выдерживают оплеухи друг друга, стоят, не шелохнувшись.
…Ворги проклятые стену дьявольским огнем подорвали. Нас троих стеной и накрыло. Из меня дух вон. А они, видать, меж собой что-то не поделили. С тех пор между ними вражда лютая.
Еще обмен ударами.
Филя. Долго ли потчевать друг дружку будут?
Алеша Попович. Иной раз по пять дён такое длится. Силенок Бог отмерял богато.
Илья бьет с размаху Добрыню. Добрыня отвечает добрым ударом. Пауза. Два богатыря валятся на землю одновременно, как срубленные под корень дубы. Лежат на спинах, тяжело дышат.
Алеша Попович (радостно). Ну и Господи благослови! Пока вы, други, отдыхать-почивать изволите, я вам еще раз растолкую суть задач перед нами стоящих. Особенно для незнайки, то бишь, Добрыни из села Никитичи. (Указывает на Филю.) Отрок сей немытый, Филя, послан царевичем Еремеем для сбирания войска молодецкого. Землю прадедов от врага освободить, Еремея из полона вызволить…
Илья Муромец (слабым голосом). Дарьюшка…
Алеша Попович. Да, и Дарьюшу невесту Илюшину освободить. А теперь сказывай, с нами ли ты, Добрынюшка?
Добрыня Никитич (садясь). Филя, говоришь? (Глядя на Филиппа.) Взгляд честный, прямой! А если это лазутчик-переносчик?
Илья Муромец. Сказывает, слуга он Еремеев.
Добрыня Никитич. А я скажу, что я медведь в лаптях! Что, ежели мы по его доносу попадемся, яко ворона в суп?
Филя. А ты испытай меня, добрый молодец.
Добрыня Никитич (вставая). Изволь. Что такое царевич в ладанке на груди носит?
Пауза.
Ну? Ты знать должен!
Филя. Ключ там, хитрым углом согнутый. А от чего ключ сей, никому не сказывает царевич. Верно ли?
Добрыня Никитич (неохотно). Верно сказал.
Филя. Откуда про ключ известно? Дружен с царевичем, Добрыня?
Добрыня Никитич. Про ключ мне Ворг сказывал. А лик царевича не видел никто. Он на поли брани его шеломом закрывал. А ты видел его?
Илья Муромец. Ага. Каков царевич?
Филя. Молод.
Алеша Попович. Молод. И все? Небогатая картина.
Филя. Отвечай, с нами ли ты, Добрыня Никитич, свет ясный?
Добрыня Никитич. На смерть идем. Все ведают?
Филя. Горя много, а смерть одна.
Вбегает Мария и сразу бухается перед Ильей Муромцем на колени.
Мария. На кого ж ты меня покидаешь?!
Илья Муромец (осторожно поднимая и ставя ее на ноги). Молчи, матушка! Нельзя не ходить! Прощай. (Целует Марию в лоб.)
Алеша Попович. Прощайте, Мария Тимофеевна.
Добрыня Никитич. Не поминайте лихом.
Мария. Я рядом буду. Только кликните! (Скрывается с глаз.)
Филя (Добрыне Никитичу). Любопытствую, отчего промеж вами с Илюшей недружелюбие до рукоприкладства?
Добрыня Никитич. Много знать – мало спать, Филя.
Филя. И то верно. Пошли, что ли?
Илья Муромец (перекрестившись). Ну, с Богом!
Богатыри и Филя уходят. Пауза. Хромая, возвращается Алеша Попович. В панике начинает снимать горшки с плетня. Валятся горшки на землю.
Голос Добрыни Никитича. Да куда ж Алешка делся?!
Алеша Попович. Иду я, иду. (Вытаскивает мешок и принимается спешно засовывать в него горшки. Наполнив мешок, перекидывает его за спину и убегает вслед за богатырями и Филей.)
Пауза. Мария бежит за богатырями, подобрав юбки. Скрывается из вида.
Пауза. Асмодей крадется вослед богатырям и Марией, прячась и к земле пригибаясь.
6.
Богатыри и Филя выходят на поляну. Останавливаются, оглядываются по сторонам.
Алеша Попович (кладет тяжелый мешок на землю). И где шатер Ворга?
Добрыня Никитич. Значит, в Черной Грязи уже нет его.
Илья Муромец. Зато мы в черной грязи по микитки.
Добрыня Никитич. Бедное чадо штанишки заляпало. Домой, все домой!
Илья Муромец. Не этой ли веселой скоморошиной ты Ворга на службе развлекал?
Добрыня Никитич. И этой, и другими еще! Вдругорядь и в присядку пускался, и песни соловьем пел. Не напрасно. Умаслил, уговорил-таки, чтобы не тронул он тебя, Алеша, да тебя, Илюша.
Алеша Попович. А он что, хотел?
Филя, незаметно ото всех, уходит.
Добрыня Никитич. Но волосок тонкий от смерти вы были. Кабы я ему каждый день не твердил: «Не опасны тебе, великий властелин, калека хромоногий, да сала кусок, с ряхой, как у бабы…»
Илья Муромец (возмущенно). Сала кусок?!
Добрыня Никитич. Я чтобы жалость вызвать…
Илья Муромец. И ты благодарность за сие требуешь?
Добрыня Никитич. Это как совесть тебе, Илюша, подскажет.
Алеша Попович. Спаси тебя Бог, Добрынюшка.
Илья Муромец (возмущенно). Совесть?! (Показывает Добрыне дулю.) Видел пальцев сложение хитрое?!
Появляется Филя.
Филя. Богатыри! Нашел я Чуден-меч!
Богатыри идут за Филей. Приближаются к скале, из которой торчит длинная рукоять меча.
Истоптали враги травушку, силясь Чуден-меч вытащить.
Илья Муромец. Куда им!
Добрыня Никитич. Слышал я про меч тот, а видеть не удавалось.
Алеша Попович (рассматривая). С каменьями, и резьба по золоту!
Илья Муромец (Алеше Поповичу). Кайся в жадности.
Алеша Попович. А ты в лени кайся!
Филя. Давайте вместе. Потянем, и вытащим.
Илья Муромец. Куда вам всем, доходяги!
Исполненный собственной важности, подходит Илья Муромец в Чуден-мечу, поплевав на ладони, хватается за рукоять и тянет. Меч не поддается. Илюша делает паузу.
Ногами упереться надобно. Скользят.
И снова хватается Илья Муромец за ручку меча. Тянет изо всех богатырских сил. Пыхтит, издает даже звериный рык от напряжения. Нет мочи у Илюши вытащить меч из камня. Сдается. Тяжело дышит, упершись руками в колена.
Добрыня Никитич. Был богатырь, да весь вышел.
Илья Муромец. А ты, умник ученый, сам счастья попытай!
Алеша Попович (осматривая меч). Глубоко утоплен.
Добрыня Никитич. Посторонись!
Берется за меч Добрыня Никитич. Сбирается силами. Тянет меч за рукоять. Рывок, еще один, третий, самый сильный. Сдается Добрыня. Отступает.
Илья Муромец. А ты, Добрыня, дипломатию примени, беседы хитрые, авось меч сам из камня и выпрыгнет.
Добрыня Никитич. Ботало коровье!
Алеша Попович. Хватит лаяться, други! Дозвольте мне счастья попытать! (Подходит к мечу.)
Филя. Гляди-тка, колченогость пропала совсем.
Алеша Попович (ничуть не смущаясь). Это ж мертвый не притворяется. А я живехонек!
Илья Муромец. Мешок мне дай, подержу.
Алеша Попович. Вот еще. Пускай рядышком полежит. (Кладет наземь мешок, звякнувший горшками, и берется за рукоять Чуден-меча.)
Богатыри сходятся ближе, поглядеть на Алешину попытку.
Алеша Попович избирает иную тактику, вцепляется в Чуден-меч обеими руками и тянет, не переставая, что есть сил.
Филя. Поднажми, Алешенька!
Илья Муромец. Поддергивай, поддергивай!
Добрыня Никитич. Ноги, ноги переставляй, не стой истуканом!
Алеша Попович, покраснев от натуги, падает возле меча и, на спине лежа, с шумом выпускает воздух.
Меч остается на своем месте.
Илья Муромец. Спекся!
Алеша Попович (лежа). Крепко сидит.
Неожиданно появляется Мария.
Мария. Позвольте мне, ребятушки… (Решительно направляется к мечу.)
Илья Муромец (преграждая ей путь). Матушка, в самый последний раз предупреждение делаю! Ежели нас не оставишь сей же час, ходить за нами хвостом не перестанешь, не вернешься домой немедля, не будет у меня больше матери!
Мария. Да что ж ты такое говоришь-то, сыночка?!
Алеша Попович (поднимаясь на ноги). Зря ты, Илюша. Матушку обижать грех.
Илья Муромец (упрямо). Уйди, мать, и не показывайся боле.
Мария. Сын мой бедовый…
Илья Муромец. Сгинь, мать. За себя не поручусь!..
Мария быстро уходит.
Филя (богатырям). Вместе вам надо за меч взяться.
Добрыня Никитич. Молчи, твое слово маленькое.
Филя (не унимаясь). Только сообща. Вместе, тогда толк будет.
Добрыня Никитич. В схватке тоже одним мечом махать будем?
Филя. Кто Чуден-меч в руках удержать сможет, тому им и владеть. Люди сказывают.
Добрыня Никитич. Где люди те? Разбежались, как зайцы по оврагам-водомоинам попрятались!..
Алеша Попович. Малый дело говорит. Что, Илюша, думаешь?
Илья Муромец. Мне все одно. Можно и попытать.
Алеша Попович. Тогда взялись, что ли? (Подходит к мечу, аккуратно ставит мешок с горшками у себя в ногах, и крепко берется за рукоять.)
Вслед за Алешей к Чуден-мечу неохотно приближается Добрыня Никитич, затем Филя. Оба они тоже берутся за рукоять. Остается Илья Муромец, который подступает к мечу последним.
Илья Муромец (Добрыне). В сторону прими.
Добрыня Никитич (Илье). Слышал, мужик в Киеве носом вместо плуга поле вспахал? Желаешь повторить штуку сию?
Алеша Попович. Остыньте, други! Большое дело без барыша делаем. (Считает.) Окунь, синица, ворона!..
Считалка Алешина заменяет богатырям «раз, два, три». На слово «ворона», богатыри и Филя дергают меч и вытаскивают его из скалы.
Чуден-меч остается в руках у Ильи Муромца. Но тот не в силах удержать меч, и его перехватывает Алеша Попович. Шатается Алеша под тяжестью меча, подгибаются у него ноги, вот-вот рухнет. Подхватывает клинок Добрыня Никитич. Молодцом держится Добрыня. Не недолго. Начинают дрожать руки его, ноги разъезжаются в стороны, и он роняет меч… прямо в руки Фили. Филя, словно и не чувствует тяжести меча, поднимает его одной рукой над головой.
Илья Муромец. Вот оно как!
Добрыня Никитич. Обошел нас слуга Еремеев.
Алеша Попович. Так тому и быть. Владей мечом, Филя, только на друзей его не поднимай.
Филя. Алеша, други, да я за вас горой!
Добрыня Никитич (Филе). От меня, однако ж, за версту ходи. Помню во Пскове дурандай один неразумный лук со стрелами умыкнул. Так пока челядь хватилась, он полгородища насмерть положил.
Алеша Попович. Язва ты, Добрыня, ох, язва!..
7.
Богатыри и Филя приходят на поляну, засеянную репой: кое-где – это ботва, а где и сама репа, желтым боком выглядывает. Обнесено поле покосившимся деревянным забором. Останавливаются богатыри, оглядываясь. У Фили в руках Чуден-меч.
Добрыня Никитич. И здесь урожай не убрали. Все бросили.
Илья Муромец (в сердцах). Горько видеть опустошение, супостатами содеянное! Разрушение, разгром беспощадный! Вражина лютая города, села разорил в корень! Все погублено, в муку стерто, по ветру рассеяно…
Алеша Попович. Да, один убыток.
Илья Муромец. Грабеж, оскудение, печи холодные, головешки на пожарищах. Ни живой души, ни твари живой! Ребра коровьи в небо торчат. Кто не убег, погибель нашел. Могильники повсюду. Смерть в черном саване догоняет, ногу приволакивая, серп натачает, жатвы ищет.
Алеша Попович. Да, скорбей множество. Однако ж, надобно сил набраться. Сон кручину побеждает. Совокупно: и отдых тела и забытье чувств. (Садится на землю, укладывается, положив под голову заветный мешок.)
Филя. Не будем здесь ночевать. Али не знаете? Репы – это воины Ворга проклятого. Он их на полях растит. Утром взойдут, вместе с солнцем, нападут на нас.
Добрыня Никитич (укладываясь). Полно сказки рассказывать. Не отроки пред тобою.
Филя (упрямо). Зорька придет, не обрадуемся, коли дозор не выставим.
Алеша Попович. До палат Ворга сто дён ходу, да и не ждет он угрозы от нас.
Филя. Что ж я, как немой с глухими толкую! Воины Ворга здесь под нашими ногами зреют!
Добрыня Никитич. Илья, утихомирь холопая своего! В сумасбродии упорствует!
Илья Муромец (укладываясь, вслед за товарищами). Не мой он, приблудный!
Илья Муромец. Кто храпеть станет, тому сопатку репой заткну.
Добрыня Никитич. Себе заткни.
Алеша Попович (недовольно). Кто молчит, не грешит. Дайте спать, братия!
Илья Муромец (шепотом). А ты что ж, Филя?
Филя. Сторожить буду.
Илья Муромец. Ну, Бог в помощь…
Гаснет солнышко. Проходит ночь, как одна секунда. Начинает светать и слышен становится мерный стук. Просыпаются Филя и богатыри, продирают глаза, оглядываются, а вокруг ворги с кривыми саблями. Стучат ворги саблями о щиты, обтянутые кожей.
Филя. Простите, богатыри. Моя вина. Наспал я добра!
Илья Муромец. Повинную голову меч не сечет.
Добрыня Никитич (оглядываясь по сторонам, видит воргов). Сечет, еще как сечет!
Алеша Попович. Чего это они стучат, яко дятлы?!
Добрыня Никитич. Устрашают.
Илья Муромец. Сами, гляжу, робеют, пугатели.
Алеша Попович. Сабли у каждого.
Добрыня Никитич. Живыми велено взять, иначе порубили бы в капусту,
Илья Муромец. У нас – хужее, один меч на четверых.
Добрыня Никитич. Да и тот в руках у малахола.
Илья Муромец. Расколют нам головы, как кочаны капустные.
Алеша Попович (приняв самое непростое в своей жизни решение). Не расколют! (Раскрывает мешок и раздает горшки.) Берите, братья, как раз две пары.
Илья Муромец. К чему нам горшки сколотые?
Алеша Попович. Не бойтесь! На головы молодецкие их надевайте.
Добрыня Никитич. Еще один умом тронулся.
Алеша Попович. Из чистого золота горшки плавил, желал богатство сохранить. А теперь жизнь ваша для меня богатство главное! Надевайте, за шлемы сойдет!
Богатыри разбирают, надевают горшки на головы. Илья Муромец бросается разбирать ближайший забор.
Илья Муромец. Дрекольем надобно запастись!
Добрыня Никитич. Дельная затея!
Богатыри с горшками на головах моментом разбирают забор и встают с импровизированными дубинами в круг, спина к спине. Филя при этом оказывается внутри круга.
Алеша Попович. Ежели горшки поскребете, золото засияет.
Илья Муромец. Не до красоты теперь.
Филя. Пустите, я тоже биться хочу!
Добрыня Никитич. Удержать Чуден-меч это дела половина. Ты махать им по делу научись.
Филя. Стоймя стоять что ли?
Илья Муромец. И стой себе! Не воин ты, Филя. Не будет от тебя пользы.
Добрыня Никитич. Стой смирно, не мешай дружине брань вершить.
Ворги начинают идти на богатырей, сужая кольцо.
Алеша Попович. С Богом!.. Окунь, синица, ворона!..
Нападают ворги. Начинается битва. Горшки на головах спасают богатырей от многочисленных сабельных ударов, которые обрушивает на них противник. Только звон стоит. Впрочем, не отстают богатыри от воинов Ворга. Бьются насмерть. Алеша Попович носится, как угорелый, не успевает сабля его догнать. Илья Муромец на силу свою полагается. С одного удара человека наземь кладет. А Добрыня Никитич высчитывает каждый свой шаг, один удар две цели поражает.
Алеша Попович. Берегись, Илюша!..
Илья Муромец. Благодарствую!..
Добрыня Никитич. В очередку, вОроги!..
Филя. Позвольте, все ж, и мне…
Илья Муромец. Угомонись, Филя! Чуден-меч еще свое слово скажет… (Очередному нападающему воргу.) На, чернобровый, умойся!
Богатыри теснят воргов. И бегут враги, бегут со всех ног, роняя сабли. Полная победа богатырей.
Алеша Попович. Видали, удар отцовский испробовал, «почешуем» зовется! Верная штука!
Добрыня Никитич. Нет ли у кого протыков на теле?
Илья Муромец. Слава Господу, все здоровеньки!
Алеша Попович. Можа, пару сабель подобрать с собою?
Илья Муромец. Да тошно будет их в руках держать.
Алеша Попович. Глядите, сабли-то вражеские копоть с горшков сбили! Как солнца сияют!
Филя. Будут вас теперь величать «золотые головы»!
8.
Ночь. Подземелье. Капает вода в деревянную миску. Спит царевич Еремей, лежа на полу. Не слышит, как падает веревка в подземелье прямо из маленького оконца. Не просыпается Еремей и когда по веревке в темницу ловко, как ящерица, спускается Воин, в доспехах и в платке, закрывающим лицо. Бесшумно подходит Воин к спящему царевичу. Тот не двигается.
Воин возвращается к двери, прислушивается, к тому, что происходит снаружи. Царевич Еремей, тем временем, на ноги встает без шума, словно и не спал вовсе, вынимает острый гвоздь.
Еремей. Кто ты?
Воин. Бежим со мной, Еремей!
Еремей. Кто ты, сказывай?!
Воин. Тише! Оба пропадем! Я раб твой, царевич.
Еремей. А почто лицо прячешь, раб?
Воин. Никшни! (Прикладывает палец к губам.)
Оба молчат, прислушиваются. Звук шагов снаружи. Шаги приближаются к темнице, а после удаляются. Снова тишина.
Берись за вервие, царевич! Нет времени! Спасаться будем!
Еремей. Уйди от меня, не искушай!
Воин. Откуда костыль медный у тебя?
Еремей. Узнаешь, когда гвоздие сие тебе в лоб заколочу? Кто ты? Ворг тебя послал?
Воин. Нет.
Еремей. Кто же?
Воин. После узнаешь!
Еремей бросается на Воина, намереваясь сорвать плат с лица, но Воин резко отходит в сторону и бьет Еремея по затылку. Царевич валится наземь. В сторону летит гвоздь острый.
Еремей (из последних сил). Чем приложил, коварный?
Воин (показывая оружие). Дубье в две ладони обрезанное. В рукаве помещается.
Еремей тщится встать на ноги, но Воин бьет его по затылку сызнова. Падает царевич, и больше не двигается.
Ох, не зашибить бы до смерти! (Нагибается, слушает дыхание.)
Еремей на полу не движется. Воин снимает шлем с забралом. Длинные волосы рассыпаются по плечам. Это Дарьюшка.
Дарьюшка. Господь Вседержитель, неужели насмерть уходила кормильца?! (Нагибается, прислушивается.) Дышит! Живой! (Подтаскивает Еремея к свисающей веревке и начинает обвязывать концом веревки неподвижное тело.)
9.
Богатыри и Филя идут по дороге. Раздается грозное рычание. Богатыри останавливаются, оглядываются по сторонам. Филя достает меч, ищет взглядом угрозу. Богатыри в золотых шлемах берут палки наперевес. Прислушиваются.
Филя. Волк, не иначе!
Илья Муромец. Не волк это, кажись. В животе моем урчание.
Алеша Попович. А ты пояс туже затяни.
Илья Муромец (затягивает пояс). Был бы толк.
Рычание повторяется.
Алеша Попович (Илье). Дай-ка я тебе затяну.
Илья Муромец. Не у меня это!
Добрыня Никитич (угрюмо). Моё брюхо бранится.
Филя. Зычно.
Алеша Попович. Пять дён одно зерно доедаем.
Добрыня Никитич. Терпение – редкий дар.
Алеша Попович. Всякое терпение свой край имеет.
Добрыня Никитич. Господь терпел без края.
Илья Муромец. Слышал я про то, как два мужика песца промышляли. В чаще глухой заблудились. Зима была. А запаса у них не было.
Алеша Попович. Померли, бедолаги?
Илья Муромец. Неверна догадка. Один другого съел.
Богатыри и Филя одновременно крестятся и на шаг отходят от Ильи Муромца.
Алеша Попович. К чему речь сия?
Илья Муромец. Так, сказ веселящий.
Добрыня Никитич. Веселия, гляжу я, не прибавилось.
Алеша Попович. А чего веселиться! Сколь бродим, не идут с нами люди в дружину. Бояться.
Добрыня Никитич. Простить их можно. Семьи берегут.
Илья Муромец. Ничего, сами Ворга одолеем!
Филя и Богатыри выходят на поляну, в центре которой стоит массивный стол с яствами и питием всех возможных видов. Героев на секунду берет оторопь. Первым в себя приходит Алеша Попович.
Алеша Попович. Мать честна!
Филя. Кажись, свадьбу празднуют!
Добрыня Никитич. Или поминки.
Илья Муромец. Братцы, видение у меня, искус. Вдарьте мне, други, чтоб в голове прояснение имать.
Добрыня Никитич. С радостью. (Очень сильно бьет Илью Муромца в молодецкую грудь.)
Илье Муромцу с трудом удается устоять на ногах.
Илья Муромец. Благодарствую. (Осторожно трогает стол.) Не видение это.
Добрыня Никитич. Но искус. Уйдем, братья.
Илья Муромец. Неразумно яства бросати.
Алеша Попович. Не было б худа! Кто хозяин богатства?
Илья Муромец. Нет нам дела до этого. Убежали хозяева, нас увидевши. После рассказывать будут, что богатыри русские, о коих слава по всему свету, быстрее куницы несется, ести и пити за их столом изволили.
Испробуем.
Филя. Стол накрытый, словно нас дожидался. Изобилие манит. На беду это.
Илья Муромец. Будет тебе кричать по-вороньи!
Алеша Попович. Кубки золотые, чарки, ковши, судки, блюда все золота кованого!
Добрыня Никитич. Искус и есть.
Алеша Попович. Ни разу, поди, на золоте не едали.
Добрыня Никитич. Кто не едал, а кто и многажды.
Филя. Вам совет мой, оставьте это. Мимо пройдем, здоровья прибавится.
Илья Муромец берет со стола пирог. Филя бросается к нему.
Не смей.
Илья Муромец (одной рукой легко отстраняет Филю). Страх лишь холопам ведом. (Откусывает пирог и жует с аппетитом.) Видали?! Берегись бед, когда их нет! (Доедает пирог в один укус.)
Богатыри и Филя ближе подходят к столу, неотрывно глядя на его убранство.
Алеша Попович. Хлеб ржаной, житный. Дух от него, подпоры сшибает, очи внутрь заворачивает!
Илья Муромец. Сухари, сайки, сочни, калачи…
Филя. Блины, кулебяки, расстегаи, шаньги… Крупеники – это ж смерть моя!
Алеша Попович. Творог, сметана, сыр кислый, пахучий…
Илья Муромец. Каша манная с пенкой, жирный кулеш — сало выглядывает!
Тюрю люблю!
Филя. Овощеве разноличные. Капуста, редька, хрен, репа, горох, огурцы, брюква!
Алеша Попович. И грибочки тут: рыжики, грузди, маслята-скользята.
Илья Муромец. Капустка квашенная горой!
Добрыня Никитич. Присовокупите хлёбова разноликие. Щи в горшке…
Богатыри и Филя (хором, выдыхают с нежностью) Рассольник!
Илья Муромец. Скоромное, друзяки мои верные, скоромное! Поросенок с кашей, гусь цельный, оленина под взварами…
Филя. Лебедь фаршированный.
Алеша Попович. Конинка на угольях, пластами, корочка прикопченная с хрустом, а внутри нежность сугубая.
Добрыня Никитич. Конина – дрянь! Вражье блюдо!
Илья Муромец. Кисели овсяный, клюквенный. Медки: вишневый, малиновый, паточный с гвоздицей, с мушкатом, с кардамоном!
Филя. Лимоны соленые с изюмом, нет вкуснее яства!
Алеша Попович. Толокно, гляньте, петушки толокняные.
Добрыня Никитич. Ты отрок, что ли?
Алеша Попович. Обет немоты, Добрыня, благое дело есть. (Богатырям и Филе.) Э, меня обождите! (Вслед за друзьями набрасывается на еду.)
Жадно едят и пьют богатыри и вдруг начинают падать, один за другим, как подкошенные. Со всех сторон лежащих на земле богатырей, окружают ворги.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
10.
Ворг, Асмодей и воинам стоят над спящими богатырями полукругом. Богатыри почивают, храпят громко на разные лады.
Ворг. Четверо их было.
Асмодей. И правда. (Воинам.) Где Филька холоп? Оборвыш грязный?..
Воины переглядываются, разводят руками.
Сбежать успел? (Воргу.) Не больно-то он, бродяга нужен.
Ворг. Не тебе того решать, Асмодей.
Асмодей (припадая на колено). Пощади.
Ворг. Что делать думаешь?
Асмодей (вставая и выхватывая саблю). Сердце вырежу каждому! Тебе поднесу на блюде!
Ворг. Убери клинок.
Асмодей (не верит своим ушам). Ворг, ты ведь прежде…
Ворг. Убери.
Асмодей подчиняется.
Мертвые про Либерию не скажут. Живые скажут.
Асмодей. Каленым железом слова нужные добуду.
Ворг. Богатыри боли не боятся. Другие страхи над ними верх держат.
Илья Муромец (во сне). Маманя, каши!.. (Храпит дальше.)
Асмодей. Не наелся, прорва!
Вбегает Воин, падает ниц перед Воргом.
Воин. Коня загнал, великий Ворг…
Ворг. Ты об этом подвиге рассказать прибыл?
Воин. Пощади, властелин. Плохие вести. Царевич Еремей из подземелья сбежал!
Ворг. Кто не досмотрел?
Воин. Те уже на дне реки лежат.
Ворг. И ты туда же ступай.
Воин. Пощади!..
Ворги хватают и уволакивают несчастного.
Асмодей. И нас беда стороной не обходит. Взбаламутит Еремей народ. Войско соберет.
Ворг. А кто сказал, что сбежал царевич? Самозванец сбежал ряженный. Ты теперь царевич, Асмодей.
11.
Поле. Еремей открывает глаза, садится, потирая затылок рукой. Дарьюшка подле стоит.
Дарьюшка. Очухался, слава Вседержителю!
Еремей. Где я, дева?
Дарьюшка. Оглоблями сие место зовется!
Еремей. Глава болит.
Дарьюшка (падая на колени). Помилуй, царевич, не со зла, хотела шума лишнего избежать.
Еремей (с сомнением). Да ты ли меня ударила?
Дарьюшка тихонько бьет Еремея в плечо кулаком. Еремей трет ушибленное место.
Ты. Верю теперь.
Дарьюшка. Осмелилась тебя из темницы Ворговой сюда отнесть.
Еремей. Сильна ты дева!
Дарьюшка. В полон меня взяли. Наложницей сделать хотели.
Еремей. А ты?
Дарьюшка. Столб из шатра вырвала и воргов зловредных в покойники обратила.
Еремей. А сколь их там было?
Дарьюшка (скромно). Три десятка числом.
Еремей. Восхищаюсь! Как звать тебя?
Дарьюшка. Дарьюшка. Батюшка царевич, нельзя тебе здесь оставаться. Ворг погоню снарядил уже. Схорониться надо. Хорошее место знаю.
12.
Подземелье.
Богатыри скованны кандалами между собой, цепь дальше идет к кольцу железному в стене. Приходит в себя Добрыня Никитич. Глаза разлепляет, по сторонам смотрит. Рядом Илья Муромец и Алеша Попович без чувств лежат. Добрыня звенит кандалами.
Илья Муромец (во сне). Маманя, слышь, колокольцы звенят! Ионка-дурак нашу Буренку домой привел…
Добрыня, не церемонясь, толкает Илюшу в бок. Просыпается поповский сын, взгляд хуже бешенного.
А?! Что?!
Добрыня Никитич. Опоили нас и в темницу бросили.
Илья Муромец. Позорище! Никогда Илья из Мурома в темницу не попадал!
Алеша Попович. А когда ты за квасом капустным полез и в подпол провалился? Запамятовал?
Илья Муромец. Не было такого!
Алеша Попович. На тебе вина за пленение наше! По рукам-ногам сковали, горшки забрали!
Илья Муромец. Все о злате печешься.
Алеша Попович. Ты яства отравленные отведать подбил.
Илья Муромец. Давай, вали все на серого.
Алеша Попович (рассматривая кандалы). Что за обручи стальные?
Добрыня Никитич. Польская игрушка. Кандалами кличут. (Напрягая силы.) Не могу разъять!
Илья Муромец. И мне мочи не хватает! Плохо.
Добрыня Никитич. К Воргу приведут. Он про Либерию начнет выпытывать. Станет ли сил смолчать, Алеша?
Алеша Попович (серьезно). Не сомневайся.
Добрыня Никитич. Другого ответа и не ждал я.
Илья Муромец. А где Филька-болтун? Куда делся?
Добрыня Никитич. Иудин сын твой Филя. С Воргом заодно.
Илья Муромец. Он мне сразу не по нраву пришелся.
Алеша Попович. Не бреши.
Илья Муромец. Собака брешет.
Добрыня Никитич. Тихо! Коли явится Ворг, молчите мне. Я с ним разговор поведу.
Алеша Попович. Лестью, али хитростью брать думаешь?
Добрыня Никитич. Моя забота.
Илья Муромец. А ежели кулаком его достать?
Добрыня Никитич. Не смей. Тогда все головы сложим. Меня послушай, детина неразумная! Молчи, я сам дело справлю.
13.
Еремей и Дарьюшка.
Еремей. Как же ты, Дарьюшка, решилась к безбожникам в стан пробраться, поминутно жизнью рискуя. Просто так? Из хотенья праздного? Не верю.
Дарьюшка. Богатырю одному нос сопливый утереть.
Еремей. Дело сердечное мерещится. Любишь богатыря?
Дарьюшка не отвечает.
Погодь-ка. А не ты ли та Дарьюшка, которую Илюшка-поганец из Мурома на пленение обрек?
Дарьюшка. Откуда, царевич, знаешь?
Еремей. Да слух по земле ходит. Коли правда, это хорошо.
Дарьюшка. Чем же, позволь узнать?
Еремей. Святое место не будет пусто. Выходи за меня, Дарьюшка! Понравилась ты мне сильно.
Дарьюшка. Не обессудь, царевич. Я Илье слово дала.
Еремей. Он же бросил тебя.
Дарьюшка. Может, и так, а, может, просто спасти не успел.
Еремей. Значит, любишь богатыря?
Дарьюшка. Не обессудь, но только тайна это, царевич. Сердца моего тайна.
Еремей. Ну, не хочешь, не сказывай.
14.
Палаты Ворга.
Войны, с пиками наперевес, вводят трёх богатырей, держа их с помощью пик на расстоянии. Богатыри звенят кандалами, оглядываются по сторонам.
Алеша Попович. Что, Илюша, грусть на челе?
Илья Муромец. На цветочки по стенам нарисованные посмотрел, Дарьюшку вспомнил.
Добрыня Никитич. Венки любит плести?
Илья Муромец. Там другое. Я когда ее в первый раз увидал, обомлел. Сам не знаю, зачем подошел и взял ее за руку.
Алеша Попович. А она?
Илья Муромец. В ухо мне. Полетел я, аки сокол, в цветочки.
Добрыня Никитич. Руки при себе надобно было держать.
Илья Муромец. Не спорю. Однако ж, не в прок мне учение пошло. Всякий раз, как с Дарьюшкой гуляли, я раз пяток в цветочки улетал.
Воин. Ниц, черви, ниц! Великий Ворг идет!
Воины толкают богатырей пиками под колени, и те падают. Пиками прижимают воины богатырей к полу. Входит Ворг.
Ворг. Здраву будьте, богатыри.
Илья Муромец. Доколе…
Замолкает Илья. С двух сторон получает удары от Алеши и Добрыни.
Вперед выступает Добрыня Никитич. Склоняется в низком поклоне. Кандалы звенят.
Добрыня Никитич. Достославный Ворг, Властелин Мира, дозволь слово молвить.
Ворг. Говори, Лиса Патрикеевна.
Добрыня Никитич. Позволь челом бить на рабов твоих.
Илья Муромец (Алеше Поповичу). Патрикеевна?
Алеша Попович (Илье Муромцу). Я думал, послышалось мне.
Илья Муромец (Добрыне Никитичу, негромко). Лиса Патрикеевна! Так вот как тебя при дворе величают!
Добрыня Никитич (негромко). Замолкни!
Ворг (Добрыне Никитичу). Чем рабы мои тебе не по нраву?
Добрыня Никитич (вновь сгибаясь в поклоне). Почивали мы мирным порядком, а они нам руки-ноги ремнями кожаными спутали и к тебе в палаты противу воли приволокли.
Ворг. Врагам моим по делам и свита.
Добрыня Никитич. Врагов твоих нет здесь.
Илья Муромец (прыскает, не в силах больше сдерживаться). Патрикеевна! (Замолкает, под взглядом Добрыни Никитича.)
Ворг. Будет нам с тобой, Добрыня, друг перед другом во лжи изгаляться. Спасибо тебе, что друзей своих ко мне привел.
Алеша Попович. Что-то я не пойму…
Ворг. Привел и пленить вас помог, зелье сонное вам подсыпал.
Илья Муромец. Добрыня, правда это?!
Ворг. Спасибо тебе, Добрыня, если б войны мои богатырей неспящими брали, пролилась бы кровь. Спасибо, сдержал уговор.
Добрыня Никитич. Лжешь, Ворг, не было у нас уговора!
Ворг. Не было бы уговора, не стояли вы передо мной в кандалах.
Илья Муромец (Добрыне Никитичу). Друзей предал, висельник!
Добрыня Никитич. Глаза раскрой! Он же нас как собак стравливает!
Илья Муромец. Знал, что верить тебе нельзя! Иуда!
Добрыня Никитич. Алеша, ты чего молчишь? Тоже Воргу веришь?!
Алеша Попович. Я кому из вас верить, не решил пока. Подумаю еще.
15.
Подземелье. Ворги вталкивают в подземелье богатырей. Илья не перестает ругаться.
Илья Муромец (Добрыне Никитичу). Стыд-то есть мне в лице смотреть!
Добрыня Никитич. Нужно мне твое «лице». Утомил, без меры.
Стон раздается.
Алеша Попович. Глядите, кто там!
В углу лежит Асмодей. Черен от дыма Асмодей, в изорванной царской одежде. Переворачивается на спину, лежит, не шелохнувшись.
Неужто царевич!
Добрыня Никитич. По виду он. Молод лицом, станом ладен.
Илья Муромец. Гляньте, ключ на шее, хитрым углом согнутый.
Асмодей. Не бранитесь меж собой, братия. Плохо это…
Алеша Попович. Живой.
Добрыня Никитич. Вернее будет полуживым его назвать.
Илья Муромец. Закопчен изрядно.
Алеша Муромец. Огнем пытали, изверги! (Зовет.) Еремей! Царевич!..
Асмодей. Пить…
Илья Муромец. Нет воды, царевич.
Асмодей. Нарочно Ворг раздор меж вами посеять хочет. Пред лицом смерти прошу, живите в мире.
Добрыня Никитич. Погоди, Еремей, раньше срока в гроб ложиться.
Асмодей. Чую. Добрыня, близок мой конец. Либерию сберегите. Коль не станет ее, внуки о нас и не вспомнят.
Алеша Попович. Почто нас об этом просишь? У тебя ж Либерия.
Асмодей. Отбили идолы память, дубьем в темя до крови. Забыл, где Либерию спрятал. Может вы помните?
Алеша Попович. Не знаю, царевич, истинный крест!
Добрыня Никитич (Алеше Поповичу). Ты говорил, знаешь.
Алеша Попович. Душой кривил, дурной глаз отводил.
Илья Муромец. Мне тоже неведомо, где Либерия запрятана. Я ж с печи только что.
Асмодей. Добрыня, на тебя надёжа.
Добрыня Никитич. А я, царевич, кажись, смекаю, где Либерия укрыта…
Открывается со скрежетом дверь. В проеме стоит Филя с Чуден-мечом в руке.
Филя. Не сказывай проходимцу, где Либерия! Не бери, Добрыня, греха на душу! Не Еремей это. Асмодей его имя – Ворга верный пес.
Алеша Попович. Филька беглый!
Добрыня Никитич. Живой, стало быть. Ты куда ж делся?
Филя. Уходить надо.
Илья Муромец. Нет, ответь. Почто не взяла тебя отрава?
Филя. Я отраву не ел, только вид делал.
Илья Муромец. Ты и другом не был, только вид делал.
Асмодей. Не мой это слуга. Не знаю его!
Филя. Не слушайте супостата. Я вас, богатыри, освободить пришел.
Асмодей. Сам он человек Ворга. Он меня пытками лютыми мучил.
Илья Муромец (Филе). Собака ты! Пойди вон!
Еремей. Искушает вас Асмодей.
Асмодей. Он правду из меня пытками добывал!
Добрыня Никитич (Филе). Когда мы сонные повалились, куда ты пропал, коварный?
Входит Мария.
Мария (Добрыне Никитичу). Он меня от воргов спасать бросился.
Илья Муромец. Матушка! Ты что ж за нами так все и шла?
Мария. А на кого ж я вас оставлю?
Филя. Уходить нам надобно. (Поднимает Чуден-меч и идет к богатырям, закованным в кандалы.)
Асмодей, видя это, ползет бочком к выходу из темницы.
Алеша Попович (обреченно). И себя пришибет, и нас покалечит.
Опускает Филя меч на цепь. Рвется та, как волос. Освобождаются богатыри.
Алеша Попович. А где же Еремей самозванный?
Илья Муромец. Ожил, да утек.
Филя. Удрал Асмодейка. Говорю, бежать надо. Воргу мигом о нас донесет.
Илья Муромец. Как бежать? А Дарьюшка?
Алеша Попович. Погоня за нами будет! Пропадем, как черви капустные.
Илья Муромец. Без Дарьюшки с места не сдвинусь!
Мария. Все тебе за юбками бегать.
Добрыня Никитич. За Дарьей идти надо, в девичью. А ты, матушка…
Мария. Все! Теперь точно домой вернусь. Я свое бабье дело сделала. На покой мне пора. Печь топить, пироги ставить.
16.
Девичья. Темень непроглядная. Шаги слышатся.
Илья Муромец (зовет). Дарьюшка! Дарья! Где ты?..
Филя. Громче! Смелым Бог владеет!
Илья Муромец (много громче). Дарьюшка! Где ты, душа моя! Отзовись, Дарьюшка!..
Шум слышится, словно ветер по кронам густым прошел. Появляются женские фигуры с головы до ног в ткань завернутые. Лиц не видно, только прорези. Встают фигуры напротив богатырей, в ряд выстроившись. Стоят, не шелохнувшись.
Алеша Попович. ЧуднО! Девы в холстину замотанные.
Илья Муромец. Холодно им что ли?
Алеша Попович. Ага, зябнут сердешные.
Филя. По вере такая одежа у дев. Нельзя им лица показывать.
Алеша Попович (Илье Муромцу). Зови еще раз.
Илья Муромец. Дарьюшка!
Фигуры (по очереди). Здесь я, здесь я, здесь…
Добрыня Никитич. Что за напасть!
Филя. Манят попусту.
Алеша Попович. Уходить надобно.
Илья Муромец. Там она, чую! Только какая, как разобрать?!
Филя. Сам подумай, ежели была бы здесь Дарьюшка, не пошла бы на твой зов?
Илья Муромец. Обидел я ее крепко.
Филя. Так что же, полоумная она, чтобы навеки в полоне остаться?
Добрыня Никитич. И то верно.
Илья Муромец. Ваша правда, богатыри.(Фигурам.) Прощевайте в холстину замотанные. Уходим…
Но не судьба богатырям уйти так скоро. Воют трубы вражеские.
Илья Муромец. Ворги поганые!
Алеша Попович. Пропадем, как черви капустные.
Илья Муромец. Нет уж! Умрем смертию непорочной, праведной.
Алеша Попович. Ежели умирать, то покаюсь я. В хате у себя печь из золота чистого соорудил, и побелкой покрыл.
Илья Муромец. Прости меня, Добрыня. Помнишь, с чего ссора наша началась. Так вот, правый ты был тогда. Надо было нам от диавольского огня назад бежать. А я тебя ослушался.
Добрыня Никитич. И ты меня прости. За то, что я всякий раз тебе твой промах злорадствуя вспоминаю.
Илья Муромец. Обнимемся, что ли?
Филя. Я тогда тоже признаться хочу…
Добрыня Никитич. Не время умирать, богатыри! Надобно в тряпки обернуться и себя за невест Ворговых выдать.
Алеша Муромец. Айда, братцы, хламиды натянем. Авось вынесет.
Илья Муромец. Бабьи уборы! Противно и думать даже.
Алеша Попович (спешно облачаясь невестой Ворга). Противно, а нужда заставляет.
Илья Муромец (Богатырям). Поведешься с вами, стыд потеряешь.
Богатыри едва успевают накинуть на себя женские одежды, как врываются в покои воины: сабли наголо. Видят воины строй жен Ворговых, укутанных с головы до ног. Кланяются жены воинам, и медленно, одна за другой покидают покои.
17.
Лесная поляна. Входят богатыри, увлеченные беседою.
Алеша Попович. …а впереди, на древе понесём тряпицу алую. А на ней орел двоеглавый…
Добрыня Никитич. Двоеглавый? К чему ж две головы бедной птице?
Алеша Попович. Вот! Пока Ворг с псами своими думать об этом станет, мы их всех и положим.
Илья Муромец. Хитро.
Алеша Попович (зело воодушевляясь). А еще к хвостам лошадиным трещотки привяжем. Шуму страшного напустим!
Филя. Трещотки, тряпицы – это, Алеша, как мертвому припарки. Вы меня должны с Чуден-мечом научить управляться.
Илья Муромец. Мне Чуден-меч в руки не дается, а с простым мечом справиться научу.
Добрыня Никитич. А когда бой предстоит?
Филя. В стане вражьем слышал, выступает Ворг завтра.
Добрыня Никитич. Чему ж за день научить можно?
Филя. Попробуем. Я уж старание приложу.
Добрыня Никитич. Хитер проклятый Ворг, словно лисица. Вызовет тебя, Филя, один на один биться. Отказать ему не сможешь.
Филя. Знаю. Поэтому и помощи прошу.
Илья Муромец (поднимает с земли палку). Представь, что Чуден-меч это. Главное замах. Замах – это царь, а удар – это… (В затруднении.) Тоже царь, но замах, он главнее.
Добрыня Никитич. Пока ты, Илюша, замахиваться будешь, война кончиться.
Илья Муромец (Филе). Болтунов не слушай. Замах богатырский много раз повторяй. На сотый раз силу почуешь в руках нежданную.
Филя. Ой ли?
Илья Муромец. Проверено.
Филя с Чуден-мечом в руках, повторят замах вслед за Ильей Муромцем.
Уронил меч, поднимай… Глазами не хлопай, не сова! Локтями работай шибче. Да сам себя на острие не насади!
Алеша Попович (Добрыне Никитичу). Гляди, разошелся Илюшка, сверчок запечный!
Добрыня Никитич. С Воргом замах не спасет.
Илья Муромец. А что спасет? Может ты, кот ученый, знаешь?
Добрыня Никитич. Знаю. И сказать могу. Уловки да увертки. Там, где твой размах, я тебя уловкой три, четыре раза проткнуть смогу.
Илья Муромец. Голословие одно.
Добрыня Никитич (поднимая палку). А вот погляди.
Илья Муромец. Чего делать-то, голова садовая?
Добрыня Никитич. Нападай на меня.
Алеша Попович. Запасайся семечками, Филька, сейчас потеха начнется!
Илья Муромец замахивается палкой и получает от Добрыни Никитича подряд несколько чувствительных ударов в живот молодецкий.
Сгибается Илюша крючком.
Илья Муромец. Чтоб тебя, Ирод проклятый.
Добрыня Никитич (повернувшись к Филе) Видел! Хитростью любую силу победить можно. Поскольку…
Не успевает договорить Добрыня, поскольку Илюша, оправившись от ударов, лупит его палкой, подойдя сзади. Сильно, да с замахом.
Валится наземь Добрыня Никитич.
Добрыня Никитич. Уй! Дармоед! Больно!
Илья Муромец. Будешь знать, Добрыня, что сила во сто крат нужнее. (Филе) Замах богатырский много раз повторяй.
Добрыня Никитич (поднимается, потирая голову). Считай, Филя, что оба совета наших тебе завтра пригодиться смогут.
Филя. А от тебя Алеша, какой урок мне будет?
Алеша Попович. Дурнем никчемным прикинуться. (Нагибается, палку подбирает, волочит ее за собой.) Выйдешь ты, Филюшка, против Ворга змия, словно колесом тебя переехали, по виду немощный, хлипковатый. И ноги у тебя де не ходят, и руки де не поднимаются. Таким вот соколом… (Волоча за собой палку, ковыляет, припадает на обе ноги, едва не падает, спиной к противнику поворачивается.) Подумает Ворг, что ты добыча легкая, саблю к земле опустит. И тут ты раз его… (Бьет Алеша Попович палкой в место особо чувствительное.)
Илья Муромец. У-у-у, меня за что, поганый?!
Алеша Попович. Прости, Илюша, для примера это. А ну, Филя, пробуй!
Принимает Филя палку у Алеши Поповича, старается из себя калеку состроить, а после удар нанести.
Никуда не годится. Твое притворство на версту заметно. А с твоими увертками, Добрыня, суета одна, и в глазах мельтешение.
Илья Муромец. Тебе, Филя, надобно каждым нашим способом вооружиться. Чтобы все ты умел.
Алеша Попович. Дело говорит! Нелегко на Ворга управу найти.
Добрыня Никитич. Ты, Филюшка, место выбери открытое, от дерев отойди, чтобы свет луны не заслоняли.
Филя. Луны?
Илья Муромец. А ты что думал? Учеба долгая будет. До самой зорьки.
18.
Капище. Поляна с каменными Истуканами в человеческий рост. Входят богатыри, вместе с Филей. Останавливаются.
Филя. Глядите, болванов каменных понаставили?
Добрыня Никитич. Истуканы это. Ворги идолам сим поклоняются. Служат им, в пояс кланяются.
Илья Муромец. Смотреть тошно на рожи эти богомерзкие.
Алеша Попович. Жертвы им приносят, с камнями говорят, милости у них просят. Тфу!
Добрыня Никитич. Недоброе чую. (Оглядываясь по сторонам.) Где обоз вражий? Где сами люди ратные? Где Ворг проклятый?
Илья Муромец. Не видать. Тишина гробовая.
Алеша Попович. Белый снег выпал. Словно саван сотканный, холодный.
Добрыня Никитич. Для Ворга саван.
Алеша Попович. А я что говорю! Для Ворга, не иначе. Среда сегодня или пяток?
Илья Муромец. А тебе к чему? Оскоромиться боишься?
Алеша Попович. Это я беседой легкосердечной развлечь вас перед бранью желаю.
Добрыня Никитич. Нечего. Не развлекаться пришли. (Филе.) Подарков от Ворга не принимай. Бедой это грозит.
Филя. Запомню.
Алеша Попович (криком). Чтой там?
Илья Муромец. Что голосишь?
Алеша Попович. Истукан шелохнулся.
Добрыня Никитич. Молчи, Алешка, коли Бог разуму не дал.
Алеша Попович. Ой! Другий истукан в бок шагнул!
Илья Муромец. Где?
Алеша Попович. Да там, там!
Илья Муромец. И, вправду, ходуном ходят. Что за диво?!
Филя. Может, земли трясение?
Добрыня Никитич. Ох ты, беда-бедовая. Знаю, что это! Ворга проклятого козни! Не давайте им, братцы, круг сомкнуть!
А истуканы, тем временем, зашевелились, шагают, теснят богатырей.
Илья Муромец. Берегись, каменные рожи!
Бросаются богатыри на истуканов, теснят каменных со своей стороны.
Алеша Попович. Тяжелехоньки, идолы! Холодом руки обжигают!
Добрыня Никитич. Валите их братья, как зубы из земли вышатывайте!
Филя и богатыри пытаются истуканов на землю обрушить. Но сильны истуканы, оттирают богатырей от Фили.
Илья Муромец. Разделить нас хотят, вороги!
Добрыня Никитич. Подлинно! Общей силы лишить!
Так и выходит. Встают истуканы вкруг Фили, сомкнув ряд.
Богатыри (далекими голосами). Филя! Друг! Жив ли!
Филя. Братья мои!
Размыкают истуканы круг. Пропускают Ворга. Входит Ворг с саблей в руках. Истуканы же за спиной его строй смыкают.
Ворг. Будь здрав, Еремей, царевич. Устал чужую личину носить?
Еремей (бывший Филя). А ты, Ворг, гляжу живых ратников на каменных променял?
Ворг. От живых толку нет. Богатырей твоих упустили. Где Либерия узнать не смогли.
Еремей. От каменных чурбанов толку не больше.
Ворг. Не скажи. Они в сей момент твоих друзей на части разрывают. Скажи, где Либерию спрятал, и не трону тебя. Что молчишь? Оробел?
Еремей. Нет во мне робости.
Ворг. А я чувствую, сердце твое трепещет.
Еремей. У меня сердце есть. А у тебя дыра в груди черная. Не можешь ты чувствовать.
Ворг. Складно говоришь, а Чуден-меча не поднимаешь. Языком острым одолеть меня решил?
Еремей. Сделай милость! (Поднимает Чуден-меч.)
Ворг. Шлем дать, лицо прикрыть?
Еремей. Не надобен! (Бьет первым.)
Начинается схватка.
Ворг. Илюшкин удар, узнаЮ.
Бьются.
Знакомо. Добрыня такими уловками славится. Только и на это у меня ответ найдется…
Бьются. Не может Еремей одолеть Ворга. Бьет Ворг, шатается Еремей, спешит отойти, спиной поворачивается к Воргу. Скалится Ворг и наскакивает, чтоб удар нанести смертельный. Но оборачивается Еремей, в самый последний момент, и удар наносит Воргу, не смертельный, но чувствительный.
Еремей. Алешу Поповича забыл. Это тебе от него подарок!
Падает Ворг, как подкошенный. И сразу следом падают каменные истуканы, валятся в стороны. Стоят перед Еремеем богатыри, пот утирают.
Добрыня Никитич. Филя!
Илья Муромец. Живой!
Филя. Живой, братцы.
Алеша Попович. Глазам не верю. Ты что же, Ворга побил?
Филя. Сам не верю. А вы истуканов побить сумели!
Илья Муромец. Приноровились.
Алеша Попович. Шатаются чушки. Толкнешь, валятся за милую душу!
Появляется Мария.
Мария. Илюша, родненький, жив!
Илья Муромец. Матушка! Ты опять здесь!
Мария. Ни слова поперек, изверг!
Алеша Попович. Доброго вам дня, Марья Тимофеевна, вновь удивлены явлением вашим.
Илья Муромец. Ты ж сказывала, домой пойдешь.
Мария. Я сказывала, коли нужда во мне будет, я тут же явлюсь. Вот и пришла нужда.
Оглушительно свистит Ворг. Оборачиваются богатыри, Ворг на ногах стоит, и к нему Асмодей подводит Дарьюшку и Филю настоящего, который Еремеем прикидывался. Связаны они между собой. Асмодей ведет их, а сам нож острый у горла Дарьюшки держит.
Асмодей. Мир тебе, великий Ворг.
Ворг. Мира не будет, Асмодей.
Илья Муромец. Дарьюшка!
Асмодей. Стой, не подходи! (Прижимает нож к горлу Дарьюшки.)
Мария. Оставь девушку, бессовестный!
Добрыня Никитич. Не дергайся, Илюша, навредишь.
Асмодей. Совет здравый.
Ворг. Еремей, бросай Чуден-меч.
Добрыня Никитич. Как. Еремей?
Филя (связанный). Он, царевич, он. Поменялись мы.
Илья Муромец. Ну, чудеса!
Алеша Попович (хватаясь за голову). А я ж к нему всю дорогу, без почтения…
Еремей. Брошу меч, а ты деву отпусти.
Ворг. Не время торговли.
Алеша Попович. Не скажи. Для торговли всегда время есть.
Еремей отшвыривает Чуден-меч.
Ворг. Вдвоем в шатер явились, без оружия. Убить меня хотели.
Илья Муромец. Дарьюшка, прости, милая.
Дарьюшка. Не виноват ты предо мной.
Ворг. На колени, богатыри.
Мария. Стыд-то есть у тебя?!
Ворг (Марии). И ты, ведьма, тоже на колени! Все ниц! Иначе не видать тебе, Илюша, девы милой.
Алеша Попович. Кажись, и привык к позору, а оно как-то и не хочется.
Добрыня Никитич. Коли сейчас встанем, так и до скончания дней на коленках ползать по родной земле будем.
Илья Муромец. А я встану. Потому дорога мне Дарьюшка, больше жизни моей грешной.
Тут бьет головой Дарьюшка Асмодея, затылком в нос. Падает Асмодей. И Воргу достается. Ничего и сообразить не успевает. Получает удар от Дарьюшки и валится поверх Асмодея бесчувственного.
Дарьюшка (сбрасывая путы с себя и Фили). Надоели, хуже горькой репы.
Алеша Попович. Красиво легли! Любо дорого поглядеть!
Илья Муромец. Дарьюшка!
Дарьюшка. Илюша мой!
Бросаются в объятия друг друга Илья и Дарьюшка.
Мария (недовольно). Эй, молодуха. Сына мне не помнИ.
Илья Муромец (Дарьюшке). Платок твой сохранил, душа моя.
Дарьюшка. Не ношу платков старых. Новый мне купишь.
Илья Муромец. Что пожелаешь, и более того.
Алеша, тем временем, вяжет руки Асмодея и Ворга.
Алешка Попович. После на цепь злодеев посажу. Заместо медведей по ярмаркам водить буду. Деньгу заколачивать. (Толкая Ворга). Где горшки мои золотые, пройдоха?
Добрыня Никитич. Прости, царевич, не признали.
Все кланяются Еремею.
Еремей. И вы простите, что за нос вас водил. Для пользы дела.
Добрыня Никитич. Куда Либерию спрятал, царевич?
Еремей. Нет ее у меня?
Добрыня Никитич. А у кого же?
Илья Муромец. Неужели сгинет память людская?
Еремей. Рано горевать начал, Алеша. Чую, идут свитки. На ногах идут.
Мария (богатырям, негромко). Кажись, царевич-то, от счастия умом повредился.
Еремей. Было время, Ворг пришел, так люди разобрали Либерию бесценную по свитку. Каждый себе свиток взял, и укрыл надежно. Пора настала Либерию воедино собрать.
И правда, со всех сторон люди идут. У каждого в руках по свитку. Кладут у ног царевича свитки, с поклоном земным, называют себя.
Люди (по очереди). Кузнец Рябошапка, Герасим Балабан, Иван Сливка. Гроза Иванов, Лопухин, Колобов, Карандеев, рабе божий Софоний, Иесей Оглобля.
Дмитрашка Голицын Дьяк Самсонка, Иван Косогоров, Матрена на людях, Марфа дома. Дядька Истома Сверчок, Никифор Коптев, Давидов Николай. Фебруарием прозывают, Протасов Прохор, Семен Иванович, архимандрит божией милостью Селиверст, Болярин Прокофий Соковнин, челом тебе бью, на Бога уповаю, Минька Мартынов, Иван Кокошилов, Просто Мокей, Пафнутий Еропкин, Михайло Ртищев буду. Никита Косой, Евдокия Алексеевна, вдовая…
Идут люди чередой нескончаемой, кладут на земь свитки.
Добрыня Никитич. Тебя теперь, не царевич, а царь Еремей величать должно!
Еремей. Я уж лучше четвертым богатырем буду.
Илья Муромец. Быть по сему.
Алеша Попович. А горшки золотые, конечно, жалко.
Еремей (в зал). И жили они долго и счастливо. И по сей день живут.
Занавес