Поэт Романов пришел показать новое стихотворение.
— Послушай, я тут… — он не договорил. Но жена, резавшая грибы ножом на себя, тут же замерла, склонив голову вбок. Так лошади слушают степь.
Романов начал после паузы:
«А что, если я не поэт, а банальный алкаш?
Поганю собой много лет идеальный пейзаж.
За годы витийства и блядства
Как мне оправдаться?»
— Можно сказать «поганю»? – спросила жена, бывший филолог.
— Можно. Я в интернете смотрел.
Ответ жену устроил. Она продолжила резать грибы.
Но Романова не устроил ответ жены. Он ожидал, что она привычно скажет: «Ну опять ты на себя в стихах наговариваешь!» Но ничего такого жена не сказала.
Романов вернулся в комнату с двумя гитарами на стене. Сел, выпятив нижнюю губу, словно собираясь плакать. Он ведь и название стихотворению придумал: «Озарение».
«А что, если я не поэт, а банальный алкаш?
Поганю собой много лет идеальный пейзаж.
За годы витийства и блядства
Как мне оправдаться?»
Романов не стал выкладывать новый стих в интернет. Первый раз в жизни.
Архив рубрики: Проза
Нормальные люди
Рассказ
Программный директор Машкин узнал, что на открытии новой радиостанции ди-джей Борода приставал к его невесте.
Машкин встал как Цербер в узком коридоре старой радиостанции, ожидая появления ди-джея. Мимо то и дело пробегали взмыленные сотрудники. До вечернего шоу оставалось несколько минут.
Борода появился в коридоре внезапно. Шел, снимая на ходу перчатки с обрезанными пальцами. Он всюду ездил на мотоцикле, этот Борода.
Машкин собрался с духом и преградил ди-джею дорогу.
– Привет. – сказал Машкин опасным голосом.
– Привет. – Борода остановился.
– Мне тут сказали… – Машкин слегка запнулся, поймав спокойный взгляд, – …мне сказали, что ты к невесте моей приставал.
– Кто тебе сказал? – спросил Борода.
– Не имеет значения! – отрезал Машкин, хотя сказала ему, конечно, сама невеста.
Борода медлил с ответом, и Машкину стало не по себе, словно это он замутил с чужой девицей.
– Да, я к ней приставал, – сказал Борода.
В коридоре стало тихо.
– А ты не офигел ли? – спросил Машкин громко, не рассчитывая в целом на конкретный ответ.
Но Борода заговорил:
– Я приставал и готов за это ответить.
Машкин сглотнул. Пробежала мимо девушка с ресепшн, поздоровалась.
Мужчины кивнули ей, не сводя друг с друга взгляда. Тут Борода расплылся в улыбке.
– Толь, ну ты чего!
– Я? – Машкин заморгал, не успевая так быстро перестроиться.
– Мы чего драться с тобой будем? – Брода уже тряс Машкина за плечи, — Мы ж нормальные люди!
– Ты зачем… – начал Машкин, стараясь сохранить боевитость.
– Да она сама! – не дал сказать Борода, – Сама подкатила! Сама хватать начала!
– Сама… – повторил Машкин, вспомнив свою бледную от бесчисленных таблеток невесту.
– Ну с каждым бывает, злоупотребила барышня! – Борода уже вел Машкина по коридору в студию, мелко похлопывая по спине.
– Она не пьет, – сказал Машкин неуверенно.
– Это она тебе так говорит…
Позже, во время прямого эфира, Борода тараторя в покрытый желтым поролоном микрофон, повернулся на крутящемся стуле и показал Машкину два пальца, мол, Виктория.
Машкин за стеклом был вынужден ответить на бодрый жест. Он поднял на экраном компьютера руку и выставил палец – все пучком.
Программный директор Машкин узнал, что на открытии новой радиостанции ди-джей Борода приставал к его невесте.
Машкин встал как Цербер в узком коридоре старой радиостанции, ожидая появления ди-джея. Мимо то и дело пробегали взмыленные сотрудники. До вечернего шоу оставалось несколько минут.
Борода появился в коридоре внезапно. Шел, снимая на ходу перчатки с обрезанными пальцами. Он всюду ездил на мотоцикле, этот Борода.
Машкин собрался с духом и преградил ди-джею дорогу.
– Привет. – сказал Машкин опасным голосом.
– Привет. – Борода остановился.
– Мне тут сказали… – Машкин слегка запнулся, поймав спокойный взгляд, – …мне сказали, что ты к невесте моей приставал.
– Кто тебе сказал? – спросил Борода.
– Не имеет значения! – отрезал Машкин, хотя сказала ему, конечно, сама невеста.
Борода медлил с ответом, и Машкину стало не по себе, словно это он замутил с чужой девицей.
– Да, я к ней приставал, – сказал Борода.
В коридоре стало тихо.
– А ты не офигел ли? – спросил Машкин громко, не рассчитывая в целом на конкретный ответ.
Но Борода заговорил:
– Я приставал и готов за это ответить.
Машкин сглотнул. Пробежала мимо девушка с ресепшн, поздоровалась.
Мужчины кивнули ей, не сводя друг с друга взгляда. Тут Борода расплылся в улыбке.
– Толь, ну ты чего!
– Я? – Машкин заморгал, не успевая так быстро перестроиться.
– Мы чего драться с тобой будем? – Брода уже тряс Машкина за плечи, — Мы ж нормальные люди!
– Ты зачем… – начал Машкин, стараясь сохранить боевитость.
– Да она сама! – не дал сказать Борода, – Сама подкатила! Сама хватать начала!
– Сама… – повторил Машкин, вспомнив свою бледную от бесчисленных таблеток невесту.
– Ну с каждым бывает, злоупотребила барышня! – Борода уже вел Машкина по коридору в студию, мелко похлопывая по спине.
– Она не пьет, – сказал Машкин неуверенно.
– Это она тебе так говорит…
Позже, во время прямого эфира, Борода тараторя в покрытый желтым поролоном микрофон, повернулся на крутящемся стуле и показал Машкину два пальца, мол, Виктория.
Машкин за стеклом был вынужден ответить на бодрый жест. Он поднял на экраном компьютера руку и выставил палец – все пучком.