Рассказ

Сергей Николаевич, ответственный редактор, уволенный накануне из родного журнала, задержался после завтрака. Он сидел за столом и грустно смотрел в стену. Вошла взмыленная жена, еле собравшая дочь в детский сад, встала в дверях. Сергей Николаевич глубоким голосом сказал:
— Зачем я живу, Маша?
— Не ко мне вопрос, — ответила жена.
— Для чего-то меня Господь же создал, — сказал бывший ответственный редактор.
— Чтобы меня наказать.
— Это не смешно!
— Это грустно, – согласилась жена, — Вставай, надо на беговеле седло поднять.
Сергей Николаевич покачал головой. Жалость к себе переполняла его. С такой тяжестью он был встать не в силах.
— Шестигранник нужен, — сказал он тихо.
Жена так посмотрела на Сергея Николаевича, что он тут же вспомнил, где находится шестигранник.
Позже они с дочерью шли в детский сад. Сергей Николаевич шёл, а дочь, сидя на беговеле, усердно перебирала ногами, наступая на сухие листья.
— Зачем я живу, Света? – спросил Сергей Николаевич.
— Чтобы мне помогать, — сказала дочь, не останавливаясь.
Ответ его в целом устроил.

Рассказ

Писатель Петров сделал перерыв в сочинении исторического романа, прервал непрерывную умственную работу и оказался в реальности, которую не узнал.
Он ехал с незнакомой женщиной в автомобиле в неизвестном направлении.
Писатель, на всякий случай не поворачивая головы, осмотрелся по сторонам, поводя одними глазами. За окном зима, машина – его ровесница, женщина чужая. Кто она? Жена, скорее всего.
Довольный своей проницательностью, Петров позволил себе удобнее устроится в кресле.
Мотор работал на пределе сил. За окном – зимний, похоже, подмосковный пейзаж.
— Как настроение? – спросил Петров женщину, планируя незаметно принудить ту сказать свое имя.
— Тебе-то что?! – грубо ответила женщина.
Значит, обидел жену, сделал вывод Петров, надо мириться.
— Прости меня, — сказал Петров, — Родные же люди!
— Какая я тебе родная! – громко сказала женщина.
Выходит, не жена. А кто? Петров потерял уверенность в себе. Кто она и куда его везут? Решил применить хитрость:
— Останови на секунду, в туалет надо.
— Потерпи немного, опаздываем же.
Ответ незнакомки его немного успокоил. Значит, он не заложник и везут его не на убой. Опоздать на убой нельзя. Куда же они едут?
Петров посмотрел на руку женщины, лежащую на руле. Обручального кольца он не увидел. На своей руке кольца он тоже не нашел. Что происходит?
— А много еще осталось? – осторожно спросил Петров, глядя на дорогу.
— Много! – ответила женщина резко, глядя на Петрова, — Если бы ты дома не копался, час назад бы выехали!
Значит, мы живем вместе. Жена! Или сестра?
Петров посмотрел на женщину. Старшая сестра.
— Если мы опоздаем, — сказала старшая сестра, — Я тебе шею сверну!
Петрову стало неуютно. Всё-таки, жизнь его под угрозой. Он решил задобрить собеседницу:
— Прекрасно выглядишь.
— Не подлизывайся! – ответила женщина.
Но было заметно, что слова Петрова пришлись ей по душе. Петров решил закрепить успех, развить непринужденный разговор:
— Как мама? (Если они брат с сестрой, мама у них общая. Логично?)
— Чья? – спросила женщина.
Неужели жена? – подумал Петров. Он внимательно посмотрел на соседку. Нет, он бы такой стихи читать не стал. Сестра, скорей всего.
— Наша, общая, — ответил Петров.
Женщина ударила по тормозам. Машина остановилась только проехав несколько метров по ледяной корке.
В тишине женщина медленно повернулась к Петрову. Писателю стало страшно.
— Я – твоя жена. Меня зовут Аня, — чеканила она, — Мы едем к сыну на присягу в Кубинку! Еще вопросы?
Петров отрицательно замотал головой.
Жена Аня нажала на газ. Они поехали дальше. Петров облизал губы. Все прояснилось. Более или менее. Остался один вопрос. Как зовут сына?